В отличие от психической травмы, которую исследовали психологи и психиатры, культурная травма только недавно стала предметом изучения в социологии. Отмечается, что в истории встречались примеры деформации ценностного мира больших социальных групп, воспринимавшиеся как культурный кризис, перелом эпох. К концу XX века в связи с глобализмом остро встал вопрос сохранения культурной идентичности социальных общностей. Польский социолог П. Штомпка истолковывает культурную травму как последствие столкновений культурных ценностей социума с «чужим» и враждебным окружением, вызвавшим дисфункциональные изменения в социальной жизни. Автор применила эту концепцию к исследованию двух травм: старой, вызванной аннексией Эстонии со стороны СССР и заставившей народ адаптироваться к советскому менталитету; и новой – травмы от посткоммунистических трансформаций. Эмпирическая база ее исследований - изучение биографий и проведение биографических интервью. Как наиболее откровенные оцениваются интервью, полученные в начале 90-х гг. В середине 90-х еще ощущалась атмосфера социальной вражды, отчасти напомнившая годы разоблачения «буржуазных националистов». Перед многими из живших при социализме эстонцами в связи с этим встал вопрос: неужели они жили неправильно? В число излюбленных тем интервью вошли тогда обманы и трюки сотрудничавших с советским режимом эстонцев с партийными чиновниками и КГБ. К 2001 г. старая «рана» зарубцовывается, общество преодолевает также и травмирующие последствия перехода к рыночному хозяйству. Отмечено, что Мертон выделяет четыре способа выхода из травмы: 1) инновация – восприятие новых навязанных ценностей; 2) ритретизм – возникновение «двойных стандартов», желание забыть то, что было прежде; 3) бунт – противостояние ценностной агрессии; 4) бегство – внутренняя или внешняя эмиграция.